Денис Васильевич Давыдов. Гусарская исповедь.
Дневник партизанских действий 1812 года
1 2 3
4 5
6 7
8 9
10 11
12 13
14
15
16
17 18
19 20
21 22
23 24
25 26
27 28
29 30
31 32
33 34
35 36
37 38
39 40
41 42
43 44
45 46
47 48
49 50
51 52
53 54
55 56
57 Третьего отряд графа Ожаровского подошел к Куткову, а партия
Сеславина, усиленная партиею Фигнера[47], - к Зверовичам.
Сего числа, на рассвете, разъезды наши дали знать, что пехотные неприятельские
колонны тянутся между Никулиным и Стеснами. Мы помчались к большой дороге
и покрыли нашею ордою все пространство от Аносова до Мерлина. Неприятель остановился,
дабы дождаться хвоста колонны, бежавшего во всю прыть для сомкнутия. Заметив
сие, граф Орлов-Денисов приказал нам атаковать их. Расстройство сей части
колонны неприятельской способствовало нам почти беспрепятственно затоптать
ее и захватить в плен генералов Альмераса и Бюрта, до двухсот нижних чинов,
четыре орудия и множество обоза. Наконец подошла старая гвардия, посреди коей
находился сам Наполеон. Это было уже гораздо за полдень. Мы вскочили на конь
и снова явились у большой дороги. Неприятель, увидя шумные толпы наши, взял
ружье под курок и гордо продолжал путь, не прибавляя шагу. Сколько ни покушались
мы оторвать хотя одного рядового от сомкнутых колонн, но они, как гранитные,
пренебрегали все усилия наши и остались невредимыми... Я никогда не забуду
свободную поступь и грозную осанку сих всеми родами смерти угрожаемых воинов!
Осененные высокими медвежьими шапками, в синих мундирах, в белых ремнях с
красными султанами и эполетами, они казались как маков цвет среди снежного
поля! Будь с нами несколько рот конной артиллерии и вся регулярная кавалерия,
бог знает для чего при армии влачившаяся, то как передовая, так и следующие
за нею в сей день колонны вряд ли отошли бы с столь малым уроном, каковой
они в сей день потерпели.
Командуя одними казаками, мы жужжали вокруг сменявшихся колонн неприятельских,
у коих отбивали отстававшие обозы и орудия, иногда отрывали рассыпанные или
растянутые по дороге взводы, но колонны оставались невредимыми.
Видя, что все наши азиатские атаки рушатся у сомкнутого строя европейского,
я решился под вечер послать Чеченского полк вперед, чтобы ломать мостики,
находящиеся на пути к Красному, заваливать дорогу и стараться всяким образом
преграждать шествие неприятеля; всеми же силами, окружая справа и слева и
пересекая дорогу спереди, мы перестреливались с стрелками и составляли, так
сказать, авангард авангарда французской армии.
Я как теперь вижу графа Орлова-Денисова, гарцующего у самой колонны на рыжем
коне своем, окруженного моими ахтырскими гусарами и ординарцами лейб-гвардии
казацкого полка. Полковники, офицеры, урядники, многие простые казаки бросались
к самому фронту, - но все было тщетно! Колонны валили одна за другою, отгоняя
нас ружейными выстрелами, и смеялись над нашим вокруг них безуспешным рыцарством.
В течение дня сего мы еще взяли одного генерала (Мартушевича), множество обозов[48]
и пленных до семисот человек; но гвардия с Наполеоном прошла посреди толпы
казаков наших, как стопушечный корабль между рыбачьими лодками.
В сумерках Храповицкий едва не попался в плен шедшей близ дороги неприятельской
кавалерии. Приняв ее за нашу, он подъехал к самому фронту неприятельскому
так близко, что, будучи весьма близорук, мог уже приметить медные одноглавые
орлы на киверах солдат и офицеров и услышать шепот их. Он бросился прочь во
всю прыть; офицеры - за ним, стреляя из пистолетов, и хотя ранили лошадь его,
но так легко, что он успел невредимо перелететь, так сказать, чрез яр, в сем
месте находящийся, и соединиться с нами. В сем деле у Бекетова была убита
лошадь ядром и несколько казаков было ранено.
Читать дальше >>
